Дак положил руку ей на плечо.

– Все нормально, дружище! Все нормально. Мы действовали в тех обстоятельствах, какие были предложены. Не хочу тебя разочаровывать, но мы бы утонули или замерзли насмерть, если бы взялись расшифровывать это мудреное послание в такую погодку!

Сэра еще раз перечитала сообщение, заучивая его наизусть.

– После завтрашней ярмарки… Значит, мы должны выяснить, где завтра будет ярмарка.

– Правильно. А потом пойти на почту, подождать там какое-то время, а затем пойти следом за громилой по фамилии Овшом. Или Овш.

– Угу.

– Уверен, это будет очень захватывающе! Надеюсь, этот Овш окажется не таким негодяем, как миссис Бисон.

– Я тоже надеюсь. Хорошо, что у нас есть примета, по которой его можно узнать! Тут прямо сказано – большой Овш. Видимо, он такой великан, что сразу бросится нам в глаза.

– Наверное.

– Ладно, что попусту гадать! Сначала нужно решить более насущную задачу. Если мы не выберемся из этого погреба, то никогда не найдем никакую ярмарку. И Рика тоже, что гораздо важнее.

– Друг мой, – заметил Дак, – никто не говорил, что исправлять историю будет легко! Полагаю, нам следует перейти к плану Б.

8

Похищенный

Рик как-то раз уже ломал себе нос. Это случилось давно, еще в начальной школе, когда во время игры в вышибалы чокнутый Мэтт, метивший в какую-то девочку, по ошибке засветил мячом в лицо Рику. И вот теперь это случилось снова. Рик сразу это понял, когда его распухший нос, достигнув угрожающих размеров, замаячил перед глазами. Не говоря уже о море крови. И боли. Когда похитители волоком вытащили Рика из дома под ливень, забросили в фургон и заковали в цепи, ему оставалось только одно – терпеть боль и по возможности защищать нос руками.

Но Историк, даже раненный, все равно остается Историком. А Рик был настоящим профессионалом. Поэтому он хорошенько запомнил путь, которым его везли, на случай, если ему удастся сбежать. Более того, он попытался ослабить веревку, которой ему связали руки, и подергал цепь, приковывавшую его к стене фургона, но оковы оказались очень прочны.

Примерно через час тряской езды в кромешной тьме фургон остановился. Мужчины вылезли наружу и вошли в дом, бросив Рика одного. Воспользовавшись этим, он напрягся, уперся ногами в стенку фургона и что было силы натянул цепь, но та не поддалась. Рик пробовал еще, однако его усилия были напрасными. Единственное, чего ему удалось добиться, так это хоть немного согреться – за время поездки он снова вымок до нитки под ливнем. Вот когда он горько пожалел о своем сюртуке, оставшемся у Сэры!

Через несколько минут мужчины вышли из дома.

Рик сидел достаточно далеко, чтобы видеть происходившее за бортом фургона. Мужчины вывели из дома женщину и мальчика. Оба пленника шли молча, но когда они приблизились к фургону, Рик услышал тихий детский плач – женщина несла на руках младенца.

Повинуясь кивку матери, мальчик вскарабкался в фургон, женщина последовала за ним. Порыв ветра едва не сбил щуплого ребенка с ног, и Рик инстинктивно вытянул вперед связанные руки, чтобы поддержать его.

Женщина села и застыла с высоко поднятой головой и плотно сжатыми губами, пока один из похитителей приковывал ее за руку к стенке фургона. Когда все было закончено, женщина, как смогла, прикрыла ребенка от непогоды и отвернулась.

Рик изучал взглядом мальчика, сжавшегося в комочек под хлещущим ливнем. На вид ему было лет пять или шесть, не больше.

– Можешь лечь вдоль этого борта, тут не вымокнешь, – посоветовал ему Рик. – Ветер относит дождь в сторону, видишь? Давай, ложись, тут хорошо.

Мальчик робко посмотрел на мать, та кивнула. Тогда он проворно перебрался на ту сторону, где сидел Рик, но устроился как можно дальше от него.

Вскоре фургон, накренившись, снова тронулся с места, колеса запрыгали по неровной, раскисшей от дождя дороге, и каждый такой подскок пронизывающей болью отзывался в разбитой голове Рика. Он наклонился вперед.

– Простите, мэм, – сказал он. – Извините, что спрашиваю, и приношу тысячи извинений за свой вид, но вы не подскажете, куда нас везут?

Женщина окинула Рика долгим, оценивающим взглядом.

– Ты из освобожденных?

Рик на секунду задумался. Термин был ему знаком, потому он решил согласиться для простоты – слегка погрешив против истины.

– Да.

– Выходит, тебя сцапали по новому закону?

– Э-ээ, – смешался Рик. – Вы о каком законе говорите?

Женщина брезгливо скривила губы.

– Ты что, никогда не слышал про «Закон об ищейках»?

Рик покачал головой.

– Нет, мэм. Не слышал.

– Его приняли несколько месяцев тому назад. Раньше Север был безопасным убежищем для бывших рабов. Но теперь свободных черных разрешено хватать в любом штате, заковывать в цепи и продавать обратно на Юг. Без суда. Вот на таких, как ты, и открыли охоту.

Рик изо всех сил старался держать рот закрытым.

– Но это… это же… варварство!

– Это противоречит правосудию, однако это закон, – откликнулась женщина. – Но это еще не самое страшное. Любой, кого обвинят в пособничестве или укрывательстве беглых рабов, объявляется нарушителем закона, ему грозят жуткие неприятности. Дошло до того, что люди теперь боятся доверять друг другу!

– Где же… где вас поймали? – спросил Рик.

– О нет, мисс Бродес просто решила нас продать. Нас всех выставят на торги, – добавила женщина, сурово посмотрев на Рика.

– Вас… то есть вас троих?

Она покачала головой, а потом ответила, и каждое ее слово было как камень.

– Нас, мальчик. Всех, кто находится в этом фургоне. Завтра. Уж коли они тебя поймали, то времени терять не станут.

Рик в ужасе разинул рот, потом гневно сжал зубы. Он сглотнул, слепая ярость вспыхнула и осыпалась сухим пеплом у него в горле, затопленная волной безысходности. Рик закрыл глаза и тяжело привалился спиной к стене фургона, капли дождя, как камешки, барабанили по его мокрой макушке. Невольная горячая слеза выкатилась из уголка его глаза и обожгла щеку.

9

План Б

– И в чем же заключается наш План Б? – спросила Сэра. Она расхаживала между полок с запасами, с любопытством перебирая и разглядывая разные мешочки и баночки.

– Пока не придумал.

Сэра улыбнулась, обнаружив на полке здоровенный джутовый мешок с напечатанной на нем надписью: «Солтвилль, Вирджиния». Она сбросила с головы шляпку, так, что та повисла на лентах за спиной, и с наслаждением поскребла пятерней голову. Потом сняла с полки мешок и заглянула внутрь.

– Ага, – тихонько пробормотала Сэра и повернулась к Даку. – Ладно, тогда я придумала.

– Ты? – переспросил Дак. – Великолепно! Ну, и что же это будет?

– Настало время для небольшого химического опыта.

Дак выпучил глаза. Потом сделал шаг назад.

– Ни в коем случае! Исключено. Я еще не забыл предыдущего случая, когда…

– Ах, ну сколько можно! – нетерпеливо перебила его Сэра. – Слушай, Дак, успокойся, а? Это было в третьем классе!

– У меня только-только заново отросли брови!

Но Сэра решительно отмела все его страхи.

– Твоим бровям ничто не угрожает. Правда, от тебя потребуется серьезная жертва.

Глаза Дака вытаращились так сильно, что грозили выскочить из орбит.

– Т-то есть… ты имеешь в виду… человеческое жертвоприношение?

– Дак, приди в себя! Совсем спятил? Мне нужна всего лишь красивая бутылочка французской газировки, которую ты стащил из президентского дома.

Дак громко ахнул и затараторил как пулемет.

– Ни за что! Это просто кощунство! Нет, еще хуже! Ты хоть представляешь, сколько таких бутылок существует в нашем времени?

– Честно говоря, мне плевать. Потому что знаешь что?

– Ч-что?

– Цыпленок в шапито! – машинально отозвались они оба хором.

– Ладно, давай серьезно, – отсмеявшись, сказала Сэра. – Ответь мне на один простой вопрос: сколько людей получат возможность полюбоваться твоей роскошной французской бутылочкой, если мы с тобой не выберемся из этого подвала?